>>846999 Осматривая гор вершины, их бесконечные аршины, вином налитые кувшины, весь мир, как снег, прекрасный, я видел горные потоки, я видел бури взор жестокий, и ветер мирный и высокий, и смерти час напрасный.
Вот воин, плавая навагой, наполнен важною отвагой, с морской волнующейся влагой вступает в бой неравный. Вот конь в могучие ладони кладет огонь лихой погони, и пляшут сумрачные кони в руке травы державной.
Где лес глядит в полей просторы, в ночей неслышные уборы, а мы глядим в окно без шторы на свет звезды бездушной, в пустом сомненье сердце прячем, а в ночь не спим томимся плачем, мы ничего почти не значим, мы жизни ждем послушной.
Нам восхищенье неизвестно, нам туго, пасмурно и тесно, мы друга предаем бесчестно и Бог нам не владыка. Цветок несчастья мы взрастили, мы нас самим себе простили, нам, тем кто как зола остыли, милей орла гвоздика.
Я с завистью гляжу на зверя, ни мыслям, ни делам не веря, умов произошла потеря, бороться нет причины. Мы все воспримем как паденье, и день и тень и сновиденье, и даже музыки гуденье не избежит пучины.
В морском прибое беспокойном, в песке пустынном и нестройном и в женском теле непристойном отрады не нашли мы. Беспечную забыли трезвость, воспели смерть, воспели мерзость, воспоминанье мним как дерзость, за то мы и палимы.
Летят божественные птицы, их развеваются косицы, халаты их блестят как спицы, в полете нет пощады. Они отсчитывают время, Они испытывают бремя, пускай бренчит пустое стремя — сходить с ума не надо.
Пусть мчится в путь ручей хрустальный, пусть рысью конь спешит зеркальный, вдыхая воздух музыкальный — вдыхаешь ты и тленье. Возница хилый и сварливый, в последний час зари сонливой, гони, гони возок ленивый — лети без промедленья.
Не плещут лебеди крылами над пиршественными столами, совместно с медными орлами в рог не трубят победный. Исчезнувшее вдохновенье теперь приходит на мгновенье, на смерть, на смерть держи равненье певец и всадник бедный. 1940 г.
>>846999 Осматривая гор вершины, их бесконечные аршины, вином налитые кувшины, весь мир, как снег, прекрасный, я видел горные потоки, я видел бури взор жестокий, и ветер мирный и высокий, и смерти час напрасный.
Вот воин, плавая навагой, наполнен важною отвагой, с морской волнующейся влагой вступает в бой неравный. Вот конь в могучие ладони кладет огонь лихой погони, и пляшут сумрачные кони в руке травы державной.
Где лес глядит в полей просторы, в ночей неслышные уборы, а мы глядим в окно без шторы на свет звезды бездушной, в пустом сомненье сердце прячем, а в ночь не спим томимся плачем, мы ничего почти не значим, мы жизни ждем послушной.
Нам восхищенье неизвестно, нам туго, пасмурно и тесно, мы друга предаем бесчестно и Бог нам не владыка. Цветок несчастья мы взрастили, мы нас самим себе простили, нам, тем кто как зола остыли, милей орла гвоздика.
Я с завистью гляжу на зверя, ни мыслям, ни делам не веря, умов произошла потеря, бороться нет причины. Мы все воспримем как паденье, и день и тень и сновиденье, и даже музыки гуденье не избежит пучины.
В морском прибое беспокойном, в песке пустынном и нестройном и в женском теле непристойном отрады не нашли мы. Беспечную забыли трезвость, воспели смерть, воспели мерзость, воспоминанье мним как дерзость, за то мы и палимы.
Летят божественные птицы, их развеваются косицы, халаты их блестят как спицы, в полете нет пощады. Они отсчитывают время, Они испытывают бремя, пускай бренчит пустое стремя — сходить с ума не надо.
Пусть мчится в путь ручей хрустальный, пусть рысью конь спешит зеркальный, вдыхая воздух музыкальный — вдыхаешь ты и тленье. Возница хилый и сварливый, в последний час зари сонливой, гони, гони возок ленивый — лети без промедленья.
Не плещут лебеди крылами над пиршественными столами, совместно с медными орлами в рог не трубят победный. Исчезнувшее вдохновенье теперь приходит на мгновенье, на смерть, на смерть держи равненье певец и всадник бедный. 1940 г.
>>846999 Когда дельфин с морским конём игру затеяли вдвоём, о скалы бил морской прибой и скалы мыл морской водой. Ревела страшная вода. Светили звёзды. Шли года.
И вот настал ужасный час: меня уж нет, и нету вас, и моря нет, и скал, и гор, и звёзд уж нет; один лишь хор звучит из мёртвой пустоты. И грозный Бог для простоты вскочил и сдунул пыль веков, и вот, без времени оков, летит один себе сам друг. И хлад кругом и мрак вокруг.
>>847405 Бог проснулся. Отпер глаз, взял песчинку, бросил в нас. Мы проснулись. Вышел сон. Чуем утро. Слышим стон. Это сонный зверь зевнул. Это скрипнул тихо стул. Это сонный, разомлев, тянет голову сам лев. Спит двурогая коза. Дремлет гибкая лоза. Вот ночную гонит лень – изо мха встает олень. Тело стройное несет, шкуру темную трясет. Вон проснулся в поле пень: значит, утро, значит день. Над землей цветок не спит. Птица-пигалица летит, смотрит: мы стоим в горах в длинных брюках, в колпаках, колпаками ловим тень, славословим новый день.
По вторникам над мостовой Воздушный шар летал пустой. Он тихо в воздухе парил; В нем кто-то трубочку курил, Смотрел на площади, сады, Смотрел спокойно до среды, А в среду, лампу потушив, Он говорил: Ну город жив.
>>847408 Грудой дел, суматохой явлений день отошел, постепенно стемнев. Двое в комнате. Я и Ленин — фотографией на белой стене. Рот открыт в напряженной речи, усов щетинка вздернулась ввысь, в складках лба зажата человечья, в огромный лоб огромная мысль. Должно быть, под ним проходят тысячи… Лес флагов… рук трава… Я встал со стула, радостью высвечен, хочется — идти, приветствовать, рапортовать!
«Товарищ Ленин, я вам докладываю не по службе, а по душе. Товарищ Ленин, работа адовая будет сделана и делается уже. Освещаем, одеваем нищь и о́голь, ширится добыча угля и руды… А рядом с этим, конешно, много, много разной дряни и ерунды. Устаешь отбиваться и отгрызаться. Многие без вас отбились от рук. Очень много разных мерзавцев ходят по нашей земле и вокруг. Нету им ни числа, ни клички, целая лента типов тянется. Кулаки и волокитчики, подхалимы, сектанты и пьяницы, — ходят, гордо выпятив груди, в ручках сплошь и в значках нагрудных… Мы их всех, конешно, скрутим, но всех скрутить ужасно трудно. Товарищ Ленин, по фабрикам дымным, по землям, покрытым и снегом и жнивьём, вашим, товарищ, сердцем и именем думаем, дышим, боремся и живем!..» Грудой дел, суматохой явлений день отошел, постепенно стемнев. Двое в комнате. Я и Ленин — фотографией на белой стене.
>>847739 "РЕАБИЛИТАЦИЯ" Hе хвастаясь могу сказать, что когда Володя ударил меня по уху, плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я отрезал ему еще днем. Тогда он был еще жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности, говорят, я пил кровь, но это неверно, я подлизывал кровяные лужи и пятна; это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну. Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Hе я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Hо это уж цинизм - обвинять меня в убийстве собаки, когда тут, рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Hу, хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны. Hо считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы, - это уже, извините, абсурд. Испражняться потребность естетственная, а следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание.
>>847763 Тебя мечтания погубят. К суровой жизни интерес Как дым исчезнет. В то же время Посол небес не прилетит. Увянут страсти и желанья, Промчится юность пылких дум… Оставь! Оставь, мой друг, мечтанья, Освободи от смерти ум.
>>847768 > Тебя мечтания погубят. > К суровой жизни интерес > Как дым исчезнет. В то же время > Посол небес не прилетит. > Увянут страсти и желанья, > Промчится юность пылких дум… > Оставь! Оставь, мой друг, мечтанья, > Освободи от смерти ум.
> 4 октября 1937 года. Кхмм жаль что новое не интересно, а интересное не ново.
>>847991 Такую "поэзию" каждый школьник напишет на перемене, этот бессмысленный поток сознания не имеет даже толики культурной ценности, просто убожество для закомплексованных недоносков.
>>847988 Да вот ХЗ, я потому и поинтересовался насчёт критики (с полтычка не находится). Оно поверхностно-то выглядит, как апология, но подкованный критик мог бы там что-то провокационное найти. Лично у меня вызывает ассоциацию скорее с депрессией (или если угодно, резиньяцией), чем с восторгом. Но это, видимо, эффект послезнания работает.
>>848239 Ты не слишком жёстко его опускаешь? Ведь он думал, что тут филиал лайвлиба, где все читают Хармса, Мариенгофа и порекомендованные оксичушкой книги, а ты просто взял и обоссал его. А если бедолага повесится?
>>848226 тот же Хармс, как уже было отмечено выше, очень разный. у него много как и экспериментов, так и более стерильных (но от этого не менее замечательных) стихов. как и у Введенского. как и у других обэриутов. просто признайся, что не читал.
Да, я поэт забытый небом Забытый небом с давних пор. А были дни, когда мы с Фебом Гремели вместе сладкий хор. А были дни, когда мы с Фебом Гремели вместе сладкий хор. А были дни когда мы с Гебой Носились в тучах над водой. И свет небес летал за Гебой И гром смеялся молодой И гром гремел летя за Гебой И свет струился золотой.
>>846997 (OP) Года и дни бегут по кругу. Летит песок; звенит река. Супруга в дом идет к супругу. Седеет бровь, дрожит рука. И светлый глаз уже слезится, На все кругом глядя с тоской. И сердце, жить устав, стремится Хотя б в земле найти покой. Старуха, где твой черный волос, Твой гибкий стан и легкий шаг? Куда пропал твой звонкий голос, Кольцо с мечом и твой кушак? Теперь тебе весь мир несносен, Противен ход годов и дней. Беги, старуха, в рощу сосен И в землю лбом ложись и тлей.